вывел далёкий грохот камней. Это был уже третий взрыв за утро. Кому-то не терпелось разработать дополнительную шахту, пробившись сквозь скалы к заветным залежам.
– Ладно, – сказал я. – Мне пора. Я и так опаздываю.
– Давай докачу тебя, – сказал Славик, внезапно вставая сзади.
– Чёрт с тобой. Я и раньше от тебя убежать не мог.
Он довёл остававшиеся сто метров, иногда петляя ради шутки. Слава на удивление ловко управлялся с коляской. Я уже подумывал попросить каждый раз помогать с дорогой, как он вдруг резко затормозил. Меня дёрнуло вперёд. Ноги со жгучей болью впились в ремни.
– Ты чего? – возмутился я, оборачиваясь.
Слава смотрел в небо. Лицо выражало несвойственную ему хмурую озадаченность.
– Слава?
– А? – Он испуганно вздрогнул, словно забыв, что я здесь. – Да это… Показалось мне.
– Что показалось?
– Да неважно. Я пойду, – сказал он и, уже уходя, добавил. – Кстати, тебя Шеф звал после обеда.
В холле здания геофизиков лежали каменные изваяния. Не то, чтобы куски горных пород были здесь редким зрелищем. Наоборот. Обычный рабочий момент.
Только вот каменных идолов я ещё не видел. В острых, мрачных фигурах угадывались люди. Одни закрывали лицо руками, другие держали их вдоль туловища, широко раскрыв глаза. То ли от удивления, то ли от ужаса.
Я озадачено прокатился в кабинет. Там уже сидел Евгений Артёмович.
– А вот и ты, – с облегчением сказал он. – Жаль, что пришлось вытянуть тебя с больничного, но у меня уже голова кругом идёт.
– Я только рад, Евгений Артёмович, – ответил я. – А в честь чего такая инсталляция в холле?
– А, это… – махнув, пробормотал он. – Ни за что бы не поверил, если б сам не нашёл. После того треклятого камнепада раскрылась пещерка. Мы с ребятами заглядываем, а внутри они. Кто в кругу стоит, кто вплотную к стенам подвёрнут… Алтарь, короче.
– Это чей же? – удивился я.
– Чёрт его знает. Славян? Монголов? Или кто тут мог жить до нас? Я не разбираюсь. В центре там подношения лежали. Инструменты всякие.
– Как интересно, – пробормотал я.
– Чересчур много «интересного» в последнее время. Особенно геологоразведка.
Я подкатился к столу, на котором стоял компьютер, и мы принялись за работу.
Жерц заработал в полную силу всего два месяца назад, и почти сразу стало ясно, что кто-то серьёзно накосячил. В едва разработанных жилах не обнаружилось и десятой доли тех залежей, на которые рассчитывала компания «Славжок». До сих пор мы пытались разобраться, ошибка ли это или копнули не в том направлении.
По данным со того злополучного похода выходило, что нет здесь залежей ценных пород и быть не может.
После пяти часов непрерывной работы у меня разболелась голова и ныли глаза от напряжения. Ничего не сходилось. Почему мы вообще здесь? Неудивительно, что Евгений Артёмович в такой растерянности.
Взрывы со стороны горы начинали раздаваться чаще и с каждым разом всё громче. Словно источник приближался. После очередного, я озадаченно спросил:
– Если вы ничего нового не нашли, пока я валялся в больнице, то что это сейчас так упорно разрабатывают?
Евгений Артёмович вздрогнул, как от удара по лицу, и побледнел.
– Так это… Команд на новую разработку не давали, – запинаясь, ответил он. – Это не наши.
Я хмуро уставился на него, но промолчал. Это шутка? Чьи же это взрывы тогда?
И взрывы ли?
– Ладно, Евгений Артёмович, – сказал я, потирая веки. – Вы не волнуйтесь. Я сейчас к шефу скатаюсь. Он меня вызывал. Заодно узнаю у него всё.
– А, точно. Там же приехала важная шишка. Глава компании, – сказал Евгений, постукивая карандашом по бумагам. – Говорят, суровая дама.
– Дама, значит… – пробормотал я.
Мы попрощались, и я покатился к выходу.
Чем дальше я продвигался по аллее, тем меньше мне нравилось то, что я видел.
Туман стал гуще. Он сбивал все звуки, кроме каменного грохота, в невнятное бульканье. Словно мы хлопья в большой тарелке, а туман – воздушное молоко, трепетно обхватившее нас со всех сторон.
Близился обед, но я никого не видел. Лишь иногда рядом бесшумно пробегали люди. Только оранжевые робы мелькали в белом мареве.
Слышал бы я, если б они при этом кричали?
От зданий остались лишь неясные контуру. Я вдруг осознал, что не понимаю, где я. На коляске можно крутить колёса целую вечность и не проехать даже ста метров.
Я повернул к краю аллеи, чтобы рассмотреть ближайшее здание. Мне бы помог любой ориентир, но я не ожидал найти людей.
Сначала я обрадовался. А затем присмотрелся.
Шесть человек стояли лицом к стене, на разном расстоянии друг от друга. Ещё трое таким же образом у деревьев. Никто не двигался и, казалось, даже не дышал.
И ближе всех стоял Славик.
– Парни? – неуверенно окликнул я.
Какого лешего тут происходит?
С очередным каменным грохотом пришёл порыв ветра. С большим трудом, но он оттащил часть жадного тумана. На мгновение стали видны остальные здания.
И люди, стоявшие у стен и деревьев.
Сотни отвернувшихся людей.
Туман лениво вернулся на место. А с ним в голову ударила жгучая паника. Что происходит? Это какое-то шахтёрское мероприятие, о котором я не знаю? Ритуал?
Так, погоди-ка…
– Слава, это какой-то языческий ритуал? – с надеждой обратился я к приятелю. – Горные боги? Все дела?
Слава молчал и не двигался. Только сейчас я с ужасом заметил, что он не просто вплотную стоял к дереву, а вжимал лицо в его кору. По стволу бежала кровь, почти доставшая до земли.
Я попытался подкатиться, чтобы дёрнуть Славу посильнее. Ударить по ноге, чтобы он упал. Сделать, хоть что-то. Но я даже не смог подобраться. Бордюр оказался слишком высок, чтобы заехать на инвалидной коляске. Я едва не перевернулся, пока пытался.
Чёрт бы побрал создателей Жерца.
– Ладно. Ладно, – бормотал я, спешно разворачиваясь. – Надо добраться до шефа. Может, он сможет позвать помощь…
До дирекции оставалось рукой подать. Я крутил колёса изо всех сил, стараясь не обращать на замершие силуэты в оранжевых жилетах. Вокруг почему-то стало темнее. Хотя бы грохот больше не повторялся.
На небольшой площади перед дирекцией стояла та самая слепая женщина. Глава компании «Славжок» собственной персоной. Её лицо снова было повёрнуто к небу, а там…
Там, за туманом, стояло нечто огромное. Словно сама гора передвинулась ближе.
– О, колясочник, – усмехнулась слепая. – Вам повезло. Поломанные ему не нужны.
– Что… это? – Мой голос
